Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив - Страница 188

188

Да, между прочим: Герой не только мудр и высокоморален, но и изумительно могуч. Что, при взгляде на него такого впечатления не создается? Ну… вообще-то да, но стоит Главной Героине взвизгнуть: «Помогите! Ах, Джордж, спаси меня!» — или стоит полиции только попробовать взять его под арест… Вот тогда боевая мощь Героя становится очевидна всем: двое злодеев (второстепенных), трое громил-хулиганов (специально нанятых) и четверо полицейских (в штатском) разлетаются от его ударов, как кегли.

Иногда, конечно, и Герою случается нокаутировать менее чем троих одним ударом. Но в таких случаях он подозревает, что тяжело заболел, и привселюдно сокрушается: «Да что это со мной такое сегодня?»

Для Героя характерна совершенно особая манера признаваться в любви. Он никогда не делает этого лицом к лицу с Героиней: только со спины. Дело в том, что Героиня (чрезвычайно юная и робкая, не забыли?) в таких случаях всегда смущенно отворачивается — и тогда он простирает к ней руки и изрекает пылкое признание, направляя его девушке куда-то между лопаток.

Еще одна особенность, по которой можно сразу опознать Героя, — лакированные ботинки: сшитые по последней моде, дорогие и тщательно начищенные. Он может быть богат и обитать в семикомнатной квартире, а может ютиться на чердаке и глодать черствую корку, но с ботинками не расстанется.

Даже по самым скромным подсчетам под залог такой обуви можно получить не менее трех с половиной шиллингов. Так что, когда ребенок Героя плачет и просит кушать, его отцу, пожалуй, следовало бы не взывать к небесам, а отнести эти ботинки в ломбард. Но, возможно, он просто не догадывается.

Нам не положено задумываться, почему эти ботинки сохраняют зеркальный блеск даже после того, как Герой пересек в них африканскую пустыню или, единственный уцелевший после кораблекрушения, доплыл до необитаемого острова. Он возвращается из изгнания и вновь отбывает в изгнание, его одежда поношена и изорвана, но ботинки по-прежнему сияют. Их сияние не меркнет и тогда, когда Герой продирается через австралийский буш или, по пути на Северный полюс, оказывается вовлечен в сражение с махдистами в Египте.

Он моет золото на прииске, работает портовым грузчиком или палубным матросом, воюет — но лакированные ботинки всегда на нем.

Это мы говорим о ситуации «в горе». Но «в радости» Герой тоже не расстается с лакированными ботинками. На состязаниях по академической гребле и игре в крикет, на рыбалке и на охоте — лакированные ботинки всегда при нем. Вернее, на нем. Если он получит приглашение посетить небесные чертоги, то и туда отправится в лакированных ботинках. А буде там такого не носят — с сожалением, но решительно отклонит приглашение.

Когда Герою приходится выражать свою мысль, он и это не может сделать сколько-нибудь обыденным способом. «Вы ведь будете писать мне, о мой дорогой, если судьба разлучит нас?» — вопрошает Героиня. Простой смертный ответил бы: «Ну конечно, любимая, каждый день». Однако Герой в высшей степени не случайно пишется с заглавной буквы. Он говорит:

— О сладость моего сердца, видите ли вы там, на небе, эту бледную звезду?

Героиня воздымает очи горе и через некоторое время оказывается вынуждена признать: да, то, что она видит, действительно является звездой, причем отменно бледной. После чего Герой закатывает краткую, не более пяти минут, лекцию об этой звезде — из которой следует, что прекратит писать он лишь в том случае, ежели сие хладное неяркое светило низвергнется с небесной тверди.

Короче говоря, знакомство со множеством Героев заставляет нас искренне томиться по приходу другого героя, не столь традиционного образца. Может быть, он, просто для разнообразия, окажется не так утомительно словоохотлив, будет уделять меньше внимания саморекламе — но зато сумеет просуществовать без посторонней помощи хотя бы сутки, не угодив при этом в беду.

АВАНТЮРИСТКА

Когда мы видим ее впервые — она сидит на столе и курит сигарету. Все. Для сцены этого достаточно. Сигарета на сцене — знак позора.

В реальной жизни вообще-то курильщиков не назовешь носителями порока. Наоборот: по нашим наблюдениям, это обычно весьма цивилизованные и даже добродушные люди.

Чувствуется тут все-таки влияние ИМКА, согласно догматам которой первая сигарета есть первый шаг в пучину грехопадения, куда наш порочный мир стремится завлечь невинную, неопытную и слабую духом молодежь. Как бы там ни было, тот, кто курит на сцене, тем самым открыто декларирует свою принадлежность к лагерю негодяев, если он мужского пола; если же речь идет об Авантюристке, то приговор мягче, но все равно суров: дискредитация женственности, совершенная с особым цинизмом.

Авантюристка, как правило, иностранного происхождения. Хорошо известно, что в Англии не делают «отрицательных» женщин: секрет их изготовления полностью утерян, все имеющиеся ныне в наличии образцы — континентального производства и импортируются ограниченными партиями или поштучно. Когда она говорит по-английски, в ее голосе слышен небольшой (и совершенно очаровательный) французский акцент; впрочем, это компенсируется тем, что, когда Авантюристке приходится говорить по-французски, в речи слышатся очень даже явные раскаты провинциального английского.

Вообще она женщина явно умная и все дела, за которые берется, знает очень хорошо. Пожалуй, ей бы отлично удалось преуспеть в жизни, если бы не ее прошлые друзья и прошлые связи. В общем-то, у каждого из нас есть и те и другие, это нормально; но для Авантюристки ее прошлое является роковым обстоятельством. Друзья и связи преследуют ее ежедневно и ежечасно, не давая ни малейшей передышки. Куда она ни подастся — они неотступно тянутся за ней, как чума или пожар.

188