Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив - Страница 72

— А мистер Голт признал, что они поссорились? — спросил Джо.

— Да. Дядя был сердит на него, — ответила она, и ее щеки чуть-чуть порозовели. — Ведь Тед небогат, Джо, вы же это знаете.

— Угу! — отозвался Джо с полным пониманием. Помолчал, потом задал другой вопрос: — А кто высказал подозрения насчет мистера Голта?

— Тим Картер. Он собрал все свидетельства против него.

— Что за свидетельства?

— Дядя и Тед находились близко друг от друга на линии стрельбы.

— А кому досталось место снаружи — мистеру Гаррисону или мистеру Голту?

— Теду…

— Ладно, а с другой стороны от вашего дяди кто сидел? Я думаю, кого-то еще там разместили?

— Там отвели место мистеру Хинксу.

— Отчего же Картер вообразил, будто это сделал мистер Голт?

— Ах! В том-то и весь ужас. Дядю убили дробью шестого номера.

— И что с того?

— Здесь только Тед пользуется такой. У всех остальных четвертый.

Джо присвистнул и умолк на несколько минут. Потом он сказал:

— Знаете, мисс Эйлин, вам, пожалуй, не стоит мне больше ничего рассказывать. Я лучше выслушаю истории Голта и Картера от них самих, из первых рук.

Девушка застыла на месте.

— Новембер, вы же не верите, что это был Тед, нет?

— Конечно, не верю, — сказал он. — Мистер Голт не такой человек. Где он сейчас?

— Разве я вам не говорила? На предыдущем поезде явилась полиция, его арестовали и держат под стражей. Это ужасно!

Вскоре мы добрались до места, и полчаса спустя Джо Новембер встретился лицом к лицу с Картером, который встретил его не слишком тепло и не добавил ничего сверх уже сказанного им полицейскому инспектору. Его показания были даны под присягой и записаны по всей форме, сам Картер их только подписал. Бумагу нам предоставили, ее содержание я привожу ниже:

«Вчера вечером, около пяти часов, четверо членов клуба — Гаррисон, Хинкс, Симонсон и Голт — отправились на Камышовую Шейку. Камышовая Шейка имеет в длину почти полмили, а шириной ярдов сто. Это что-то вроде низкого мыса, который выдается в озеро Гусиное. Охотники разошлись по своим местам. Я их не провожал, потому как мне было велено плыть на каноэ до северного края озера и гонять уток, ежели какие туда залетят, так, чтобы они летели на выстрел. На Камышовой Шейке устроено шесть засидок. Перед выходом члены клуба, согласно пункту устава № 16, тянули жребий, кому какая достанется. Голт вытащил номер первый, то бишь он получил засидку, самую близкую к оконечности Шейки и наиболее удаленную от здания клуба. Гаррисон оказался номером вторым. Номер третий остался свободным. Хинкс пошел в номер четвертый, а Симонсон — в номер пятый.

Камышовая Шейка по всей длине заросла кустами и тростником, и стрелки друг друга видеть не могут. Засидки представляют собой углубления в земле, с заслонами из камыша и веток ольхи.

Стрельба началась прежде, чем я добрался до северной стороны, и продолжалась дотемна. Со стороны устья налетело несколько сот уток. Я выждал минут десять после последнего выстрела и тогда отправился обратно в клуб. Когда я пришел туда, оказалось, что Гаррисон не вернулся. Я услышал об этом от Симонсона, который злился, потому как, по его словам, Гаррисон и Голт по дороге к своим местам говорили громко, на повышенных тонах. Симонсона это разозлило, так как он полагал, что они своими криками спугнули целую стаю уток, по которым он мог бы пострелять.

В половине восьмого мисс Ист, племянница Гаррисона, зашла в клубную кухню, где я в тот момент находился — договаривался, чтобы люди сходили подобрать утиные тушки. Их нельзя подбирать, пока идет охота, иначе остальных распугаешь. Когда ветер заходит с севера, как было вчера вечером, он отгоняет убитых уток к южному берегу Гусиного. Я велел Ноэлю Шарлю и Винезу, двоим нашим младшим егерям, чтобы позаботились о сборе дичи. А тут мисс Ист и говорит, что ее дядя Гаррисон не вернулся и чтобы я пошел взглянуть, отчего он задержался. Она боялась, уж не угодил ли он в трясину, ведь было уже темно. Было видно, что она тревожится, и Ситаванга Салли, индейская скво, которая у нас служит поварихой, пыталась ее подбодрить. Она сказала, что тропа от Камышовой Шейки легкая, не заблудишься.

Я оставил мисс Ист в компании Салли и вышел. На небе была луна, но светила не сильно. Я дошел до Камышовой Шейки и обнаружил Гаррисона в засидке номер два. Он был мертв и уже остыл. Мне подумалось, что он, наверное, сам себя случайно застрелил. Я поднял тело и потащил к дому. Когда до клуба оставалось ярдов пятьдесят, я закричал. Мне навстречу выбежал Голт. Я ему рассказал, что Гаррисон сам застрелился. А он говорит: «О боже! Какая беда для Эйли!» Мисс Ист услыхала мои слова и тут же выскочила на улицу. Очень сильно она переживала.

Мы занесли тело в дом и положили на кровать. Только тут я в первый раз рассмотрел рану. Со мной была повариха Салли — она пришла, чтобы обрядить тело. Я сказал ей: «Не мог он сам застрелиться так».

Это я сказал потому, что увидел, что дробь легла в россыпь. Если бы стреляли с близкого расстояния, так не получилось бы. Салли согласилась со мной. Стоит ли чего-то ее мнение, не знаю. Может, и стоит. Вообще-то индианки, которым стукнуло шестьдесят, в мертвецах разбираются. Я сунул палец в рану и вытащил дробинку. Потом мы накрыли тело одеялом и вышли.

Я запер дверь и унес ключ. Потому как рана была жуткая, и я почел за лучшее, чтобы мисс Ист тела не видела. А я оттуда пошел в оружейную и сравнил ту дробинку из раны с другими размерами. Оказалось, что это номер шестой. Из всех членов клуба номером шестым пользуется только мистер Голт. Гаррисон, Симонсон и Хинкс — эти все используют номер четыре. Об этой дробинке шестого размера я никому не рассказал.